«Есть многое в природе, друг Горацио,Что и не снилось нашим мудрецам».
Принцесса Зиска как раз одна из этого «многого».
Дензил посмотрел на него с удивлением.
– О чём это вы?
– О, вы, конечно же, сочтёте меня ненормальным, – покорно проговорил доктор. – Люди всегда находят укрытие в мысли о том, что говорящие им неудобоваримые истины – сумасшедшие. Вы слышали, что я говорил о призраках? О призраках, что разгуливают посреди нас и вращаются в нашем обществе, подобно людям? И что обычно они очень умные и блистательные представители человечества, но в то же время они не люди?
Дензил кивнул.
– Принцесса Зиска была призраком! – заключил доктор, очень крепко сцепив руки на груди и демонстративно кивая.
– Ерунда! – вскричал Дензил. – Вы сумасшедший!
– Именно это я предполагал! – и доктор Дин опустил руки и улыбнулся улыбкой победителя. – Поэтому, мой дорогой мальчик, давайте в будущем будем избегать этой темы. Я знаю, что это так, я умею распознавать призраков, и внешностью меня не обманешь. Но мир предпочитает неведение знанию, и да будет так. В следующий раз, когда я встречусь с призраком, я последую собственному совету! – Он помедлил мгновение, затем добавил: – Помните, я вам говорил, что преследовал того воина, Аракса?
Дензил кивнул несколько нетерпеливо.
– Что ж, – медленно закончил доктор, – я нашёл его перед тем, как мы покинули Египет! Но как и где я его нашёл – это моя тайна!
Общество продолжает то и дело вспоминать об Армане Джервесе и гадает на свой лад, когда же он, наконец, устанет от египетской красавицы и сбежит от неё прочь, или она от него. Общество никогда не заглядывает в далёкое будущее и никогда долго не интересуется одним предметом, но оно точно ждёт, что однажды знаменитый французский художник вдруг вернётся или на свою старую квартиру в Париже, или в одну из модных вилл на Ривьере. Мысль о том, что он, возможно, мёртв, никогда никому не приходила в голову, кроме разве что доктора Максвелла Дина. Но доктор Дин стал очень сдержанным, почти угрюмым, и никогда не отвечал на вопросы, касавшиеся его Научной Теории Призраков, – работы, которая, будучи опубликованной, наделала немало шума, благодаря своей исключительности и новизне темы. Зазвучало обычное хихиканье от ослов литературного пастбища, которые наивно воображали, будто их рёв заслуживает внимания в свете серьёзной критики; и тогда, спустя немного времени, эта книга перешла в руки исключительно учёных – людей, которые уже начинают осознавать благоразумность молчания и умения держать язык за зубами так же крепко, как это делали в древние времена египетские жрецы, знавшие о том, что подавляющее большинство людей никогда не созреет для этой истины. Ещё позднее доктор Дин побывал на двух свадьбах: одна – «престарелой» леди Фалкворд, которая выходила замуж за очень милого молодого парня лет двадцати пяти, чьей главной заботой в жизни была форма его рубашки; вторая – Дензила Мюррея, кто женился на прекрасно воспитанной, благородной и благодетельной, правда несколько хладнокровной дочери его соседа в Хайленде. О своём египетском приключении он никогда не упоминал; он жил обычной жизнью шотландского землевладельца, приглядывая за своими арендаторами, оценивая объёмы урожаев и расчищая упавшие деревья; и если прекрасное лицо Зиска и всплывало когда-либо в его памяти, то только в смутных грёзах, которые он немедленно гнал прочь с тяжким вздохом. Его сестра Хелен так никогда и не вышла замуж. Лорд Фалкворд сделал ей предложение, но получил вежливый отказ, после чего безутешный молодой дворянин предпринял поездку в Штаты и женился там на дочери миллионера нефтяного бизнеса. Сер Четвинд Лайл и его супруга с поросячьим лицом всё продолжают процветать и жиреть на доходы от «Дейли Дайал», так что остаётся ещё слабенькая надежда, что одна из их «девочек» выйдет замуж за вдохновенного журналиста, – смелого авантюриста, кто жаждет своей «доли в газете», даже если для этого ему придётся жениться на Мюриэл или Долли. Росс Кортни – единственный из всей компании, когда-то собравшейся в отеле «Джезире Палас», кто до сих пор приезжает в Каир каждую зиму, влекомый туда ежегодно воскресающей смутной надеждой на то, что ему удастся «отыскать следы» пропавшего Армана Джервеса и принцессы Зиска. И он часто сопровождает многочисленных зевак, которые сезон за сезоном мотаются из Каира к Пирамидам и получают удовольствие от разглядывания Сфинкса со всей дерзостью, свойственной пигмеям, когда те созерцают величие. Но ещё больше загадок, чем у Сфинкса, скрывается в глубинах песчаной пустыни; и ещё больше неразрешимых головоломок лежит в тайниках прошлого, которых даже самый безустанный и пытливый дух современности никогда не разрешит; и если случится однажды, что в будущем тайна подвижного пола в Великой Пирамиде будет раскрыта и утраченные сокровища Египта увидят свет, то, вероятно, появится ещё больше споров и недоумений по поводу Золотой Гробницы Аракса. Поскольку иероглифы на драгоценном саркофаге повествуют о нём следующим образом:
«Аракс был Велик, намного превосходил он Силой и Красотой всех прочих сынов человеческих. Великий на Войне, Непобедимый в Любви он преуспел в делах отваги и завоеваний, и какие бы грехи ни совершил он по тайной слабости человеческой природы, пусть Боги рассудят его. Во всём же, что приличествует воину, Король Аменхотеп прославляет его, и с Духами Тьмы и Света его душа навеки покоится здесь».
Таким образом, множество слов сказано об отважном погибшем герое древности, однако о трухлявом трупе, что лежит на золотом полу той же гробницы, с его костяной рукой, касающейся и почти схватившей меч Аракса, – что можно сказать? Ничего, кроме того, что Древность и Новизна, Прошлое и Настоящее есть не что иное, как одно мгновение в масштабах вечности и даже в запоздалом раскаянии Любовь прощает всё.
